Королевский маскарад - Страница 55

Он брел на север и удивлялся, как с такой скоростью шага люди вообще решаются выходить в долгий путь? До узенькой дорожки, гордо именуемой главным эрхойским трактом, пятнадцать верст. Час неспешного бега эльфа – или полдня шарканья заплетающихся ног сапожника.

Косута добрался до поворота уже к сумеркам. Усердно поклонился скучающим дозорным у неструганой жерди, перекрывающей безоплатный путь в страну.

– Куда? – вроде бы попытался вразумить один из дозорных: мол, у нас не приживаются.

– Из Ронига я, – вздохнул сапожник. – А куда – мне без разницы. Говорят, тихо у вас, пьют мало. Избенку можно присмотреть задешево.

– Ага, даром, – обиделся второй. – Кто таков?

– Косутой звать, из рода Трожей, сапожник, – закивал принц торопливо и угодливо. – Скорняжному делу обучен, кожевенному, плотничаю маленько. Дед мой из этих мест, вот и хочу вернуться, речь разумею, да и погода ваша мне по душе.

– Пять медных кипок, если в монете Рэнии, – прервал дозорный. – Или один леснийский малый серебряный кречет. Отсюда пойдешь в стольный Хорд. Это близко, сорок верст. Там сразу объявишься в земельном Приказе, тебе выделят место для прожития, стребуют оплату и дадут бумаги. Самое малое, что надо готовить, – пять золотых кречетов. Понял?

– Благодарствую.

– Мне твои слова без пользы, – зевнул дозорный. – Плати малую монету и покажи означенную сумму для Приказа, так положено.

Лильор оплатил и показал, удивляясь тому, что нищета Эрхоя даже не располагает к обычным для людей взяткам или хотя бы мелкой мзде. Видимо, попасть на службу было непросто, а оплачивается она богато по меркам Эрхоя. Принц припомнил, что отец хвалил молодого князя. Говорил, тот правит четвертый год – сперва распоряжался при больном отце, а теперь сам вступил в полные права.

Сапожник помялся, повздыхал и смущенно спросил, не выпьют ли господа за его удачу на новом месте? Сам-то он пить не может, опасается, что уже не остановится вовремя… Дозорные переглянулись и сочли предложение спорным.

– А за что пить-то? – прищурился старший.

– Ну люди вы бывалые, порядок тутошний знаете, – поклонился сапожник. – Мне бы сперва побродить, место присмотреть, а уж позже и откупить. Чтоб ремесло мое к пользе было да чтоб рядом трактиров не оказалось, для меня оно негоже.

– Такое устроить можно, – успокоился дозорный. – Скажи в Приказе, что по торговому делу приехал, временно. Тебе выдадут бумагу на годовое свободное прожитие, два кречета цена всему, вот тогда и ищи.

Лильор закивал, порылся в медной мелочи и выбрал несколько монеток. Приняли, да еще пообещали пить обязательно за его здоровье. До чего доводит бедность: медной мзде радуются, отметил принц. И побрел по пустому эрхойскому тракту.

Позади, на высоких боках предгорий гномьего кряжа, остался заповедный лес. Впереди равнина уходила вниз полого и красиво. Дорога вилась по ней прихотливо, огибая многочисленные старые ямы и промоины, лощины, овраги. Лес темнел пятнами рощ, поля кое-где зеленели высокой неухоженной травой, а в других местах были бережно и тщательно обработаны. Хлеб уродился не особенно богато, но хотя бы не полег, как после бурь прошлого года. Едва ли хоть кто-то в Эрхое знал, что родившаяся на окраине заповедного леса ведьма Сэльви до сих пор, став королевой эльфов, болезненно переживала бедность своей негостеприимной родины. И только молодой князь ведал, откуда получил прошлой голодной осенью золото на закупку отборной рэнийской пшеницы. Говорят, он был очень тронут. И смущенно извинялся – отблагодарить-то нечем.

Равнина смотрела на закат, вечером она горела под низким солнцем чистым и ярким красным золотом, которого нет ни у одного князя. Лильор шел, радовался красоте вечера и усмехался нелепым мыслям. Он сам – на четверть эрхоец: мама родилась на самой границе с Леснией, и потому она эрхойка наполовину, шутил папа. Вот купит домик и поживет ту недолго, лет тридцать – сорок. За погодой присмотрит, с князем подружится. А может, здесь и теперь имеются молодые красивые ведьмы – почти как мама. Впрочем, куда им всем до королевы Сэльви-а-Тэи!

Сумерки наконец решились – осторожно выглянули из низин и поползли, погнали на поля туманные белорунные стада. Лильор облегченно вздохнул. В темноте он может бежать как пожелает. И тогда к полуночи окажется в столице, до которой убогому сапожнику тащиться два дня. Начинать осмотр следует оттуда, с дворца князя. И можно сделать это прямо теперь, ночью.

Вид с холма на столицу Эрхоя погрузил принца в глубокое уныние, сделав скорбь личины сапожника непередаваемо горькой. Он знал, само собой, что более ста лет назад князья перебрались на новое место из старого города, стоявшего на древнем тракте и умершего вместе с ним, когда гномы открыли Сад гостей для прохода торговых караванов. Но Лильор и подумать не мог, что новая столица – такова.

Село, не более того! Деревянное, с невысокой оградой. А дворец – это конечно же самая большая изба, в два яруса, украшенная по мере сил и расположившаяся на соседнем холме, со своим большим двором, с добротными пристройками. Лиль мрачно усмехнулся. Мама – королева, и она держит трактир просто оттого, что так ей нравится жить. Во дворце скучно! Да и слуг у эльфов нет, не принято это, все в долинах одинаково молоды, крепки и вполне способны приглядеть за домом. Опять же – магия помогает. Почему королева должна жить иначе, терпеть глупости вроде двора с его сплетнями и интригами? Куда удобнее трактир. Кто друг – угощается, кто гость – живет в радость и не стеснен этикетом.