Королевский маскарад - Страница 156

156

– Ну слабый я шаман. Неопытный. В прежней жизни помощником был у большого мастера. Только помню это плохо-плохо. Лечить травами могу, а вот с духами говорить – нет, не умею по-настоящему. – Он улыбнулся совсем грустно. – Все тебе рассказали, знаю. Вот и меня послушай. Надумал я: не пришла к нам пока беда, потому что звать дямадов не умею… А еще верю, за нами она охотится, за народом ны-кайга.

– Или за золотом, – добавил Лоэль.

– Зачем духам золото? – удивилась Сыру.

– Золото нужно людям, – согласился Лоэль. – И ради него некоторые согласны на любых союзников. Зовут, а потом сами не ведают, как их назад запихнуть… Вот и приходится каждую зиму искать нового врага для бывших союзников, чтоб самим уцелеть. Не смотрите на меня так, ничего я не знаю! Просто пробую разные мысли вслух высказать.

Эльф говорил и деловито изучал травы. Отбирал некоторые, ссыпал в маленькую миску, нюхал, смешивал, снова добавлял. Наконец остался доволен результатом.

– Тимынтэ, это средство для сна, пробуждающего память. Спать будете по очереди. Один пьет и ложится, кладет на лоб этот амулет. Сны придут яркие, и спящий станет внятно говорить. Второй должен слушать. Сыру, ты письму обучена?

– Да, меня Дюпта научил, – гордо сообщила девушка.

– Отлично. Тимынтэ, будешь говорить первым. Она запишет. Потом повторите – наоборот. Сравните записи и воспоминания. Никому ничего рассказывать не надо, пока мы не вернемся. Я и Дюпта уедем по делам дня на три-четыре.

– Успеете… – начал было Тимынтэ.

– Знаю, обязательно вернемся к последнему закату, – твердо пообещал Лоэль. – До встречи. И, Тимынтэ, пригляди за Хэнку, он должен завтра очнуться. Травок от жара ему дай, от воспаления.

Шаман кивнул, еще раз улыбнулся и бережно принял амулет. По живому интересу во взгляде Лоэль понял: в эту зиму у него появится, по крайней мере, один ученик. Наверняка толковый. И будет в роду Кэлху отличный шаман эльфийской выучки…

Посмеиваясь над своими мыслями, принц выбрался из тепла чума в холодную ночь. Расторопный Дюпта уже ждал, с оленями, с теплым новым сокуем для эльфа. Неизменное копье приторочено за седлом, глаза веселые, прищур заинтересованный. Сын вождя поверил в возможность проколоть беде брюхо и уже наточил для большого дела свою стальную «пальму».

Побежали быстро. Сперва пешком, сберегая силы оленей. Потом отдохнули в седлах – и снова рядом с учагами. Дюпта несся так, словно за ним уже гнались все баруси ледяного края. Эльф старался не отставать и всерьез обижался на себя самого. Что будет с отцом, если ему сказать, что эльфа, разменявшего третью сотню лет жизни, едва не загнал человек? Орильр станет охотно разговаривать с этим человеком – и уважать его больше, чем сына…

Решено: баруси с ней, с этой магией! Надо идти на поклон к следопытам, пусть воспитают из слабого принца настоящего эльфа. Быстрого и выносливого. К тому же Жасу обратиться, он надежный, не выдаст… Или с родным братом поговорить, с Лильором? Принц фыркнул, принимая окончательное решение: сдаться на воспитание Кошке Ли. Она и ребенком кукол не любила, предпочитая донимать капризами живых, способных ответить. Пусть лупит и гоняет. С ней весело. Не просить же, в самом деле, злюку Осу?

За размышлениями усталость не так донимала. Ветер удачно толкал в спину, ровный и несильный. Мороз щипал щеки, но не лютовал, выстуживая горло. Олени двигались стремительно, Дюпта временами довольно напевал что-то и гладил рукавицей свою «пальму». Отдыхать он не собирался. Есть строганину можно и на бегу, и в седле…

Солнце выглянуло из-за южного горизонта, снег приветственно полыхнул радужным сиянием – и обжег взгляд светила, торопливо отвернувшегося от края льдов. Ветер сменил направление, ловко задувая в капюшон сбоку. Нижний, колючий, злой.

– Ты хорошо бежишь, Элло. Река рядом, – довольно сообщил Дюпта. – Я думал, не выдержишь. Со мной никто не соглашается бегать, я слишком мало устаю, такой уродился. Когда отец не сердится на меня – ну так бывает редко, – он мной гордится. Прыгай в седло, скоро начнутся овраги. Я коварный кайга, хотел загнать мужа Сыру, ты так решил, да?

– Ты уже загнал, – честно признался Лоэль, чуть отдышавшись. – Сколько еще верст?

– Ну не думал даже… Это вы, нидя, верстами измеряете путь, – удивился кайга. – Погоди, соображу… Двадцать. Может, меньше. Я считаю так: до берега, спуститься, потом идти вниз. Пока мы двигаемся к переправе, где Хэнку на охоту вышел. До нее пять верст. Туда тебе надо? Или для дела важно, где мы его подобрали?

– Нет, важно место, где на него напали, – обрадовался Лоэль.

Пять верст – совсем рядом. И не надо, скорее всего, идти на север, против ветра. Замечательно!

Получасом позже кайга уже деловито занимался оленями, сгружал шкуры, устраивал крошечную меховую палатку, для которой у него, само собой, нашлось еще одно незнакомое слово. Его Лоэль решил не запоминать. Сейчас важнее иное. Река оказалась широкой, идти на дальний берег не хотелось. Но, по счастью, колдовали не там – здесь. И стереть следы не смогли. Пробовали, старались. Но все же он эльф, маг четвертого круга. А мама у него – ведьма, настоящая и лучшая из всех. Потому Лоэль отчетливо видел давно смытые, затоптанные стадом диких оленей, заговоренные, отпетые шаманами следы. Вот тут был их костер, здесь – засада воинов. Пели, заклинали оружие. Потом плыли, прятались за спинами оленей.

Дюпта выбрался на лед реки и подошел к эльфу.

– Нашел? – с надежной спросил он.

– Да. Тут его ударили в первый раз. Багром – только не говори, как называется по-вашему, умоляю! – стащили в воду, стали топить. Он захлебнулся, его отволокли дальше. К берегу.

156